Последние короли Шанхая. Соперничающие еврейские династии, которые помогли создать современный Китай - Джонатан Кауфман
Один китайский писатель, который в детстве был свидетелем этой сцены, вспоминал позже: „Люди в этой процессии были в огромном страхе, жутко похожие на евреев во время Второй мировой войны“ — поразительный образ, учитывая работу, которую Виктор проделал для спасения еврейских беженцев.
Коммунисты были полны решимости уничтожить иностранное присутствие, которое унижало многих китайцев и порождало бедность и неравенство. Построенный британцами Шанхайский ипподром, где Виктор гонял своих лошадей и развлекал друзей, был снесен и превращен в Народный парк, где рабочие катались на лодках по искусственному озеру. Здания вдоль Бунда, осужденные как „плацдарм для экономического империализма“, теперь занимали китайские чиновники и бюрократы. Туристы больше не танцевали под новейшую музыку из Нью-Йорка или Лондона в лучшем ночном клубе Виктора Ciro's; они слушали традиционные китайские баллады и этнические песни. Почти 200 000 жителей Шанхая были отправлены в сельскую местность, чтобы помочь фермерам и очистить себя от запаха иностранного и капиталистического влияния. Число иностранцев, проживавших в Шанхае, сократилось до менее чем 3000 человек — в основном это были африканские, азиатские или латиноамериканские студенты из режимов, симпатизирующих коммунистам.
В „Катэе“ Ронг признался в незаконной наживе и пообещал, чтобы помочь коммунистам построить социализм. Мао пригласил его на встречу в Пекин и вручил ему лозунг, написанный каллиграфическим почерком самого Мао: ОВЛАДЕЙ ЗАКОНОМ СОЦИАЛЬНОГО ПРОГРЕССА; ВОЗЬМИ СУДЬБУ В СВОИ РУКИ». Ронг был назначен вице-мэром Шанхая, отвечающим за промышленность. Он отказался от семейного состояния, но выжил, чтобы начать жизнь заново в коммунистическом Китае. «Он был похож на ярко освещенный пароход, который в темноте бурного моря взял курс на выбранный им пункт назначения», — вспоминал один китайский писатель. Если бы Виктор Сассун все еще находился в Шанхае, рассуждал писатель, он бы оценил инстинкт выживания Ронга и захотел бы с ним подружиться.
* * *
К тому времени, когда в 1948 году из Шанхая, спасаясь от коммунистов, в Гонконг прибыл изможденный и измученный Гораций, реформы и учебные группы Лоуренса преобразили город. Американский журнал объявил, что в отличие от инфляции, дефицита и гражданской войны в Шанхае и материковом Китае, Гонконг теперь «город бума».
Оказавшись в Гонконге после перелета из Шанхая с семейным дворецким и несколькими вещами, Гораций поселился в относительной изоляции Боулдер Лодж, дома выходного дня Кадури на Новых Территориях, а не в скоплении домов на Кадури-авеню в Коулуне. Лоуренс назначил брата председателем совета директоров отелей Peninsula и Repulse Bay, где его опыт управления семейными отелями в Шанхае и его любовь к дизайну и изысканным блюдам могли быть использованы с пользой. Последнее десятилетие жизни Горация в Шанхае истощило его.
Лоуренс был явным лидером в семье и любил быть в центре внимания. Правительственные чиновники, встречавшиеся с братьями, считали, что Гораций не так умен, как Лоуренс. Однако Лоуренс настаивал на том, что никогда не принимал деловых решений, не посоветовавшись с братом, и у них была общая чековая книжка, и они завтракали вместе по утрам, когда Хорас ездил из Боулдер-Лодж на встречу с Лоуренсом в его доме на Кадури-авеню.
Однажды утром в 1949 году Гораций вышел из Boulder Lodge и заметил нового садовника, работающего на клумбах. Он позвал свою служанку-китаянку.
«Кто это?» — спросил он на своем заурядном китайском.
«Это мой племянник», — нервно ответила горничная. «Он беженец из Китая». По мере того как коммунисты укрепляли власть по всему Китаю, в Гонконг ежемесячно стекалось более 10 000 беженцев из южного Китая, спасаясь от захвата власти коммунистами: бизнесмены, землевладельцы, богатые капиталисты, сторонники националистов. Из «самого разграбленного города в мире» Гонконг превратился в один из самых многолюдных. Беженцы теснились в хижинах без водопровода и электричества в сельской местности и на склонах холмов. Они просили родственников спрятать их и защитить.
Нового садовника, работавшего на клумбах Горация, звали Люн Чик. Он приехал накануне с женой, двумя детьми и кроликами в клетке. Тетя — служанка Горация — прятала их в гараже Горация. Фермер с юга Китая, владевший несколькими небольшими участками земли, Люн бежал от наступающих коммунистических войск вместе со своей семьей и шестью долларами наличными. Люн Чик с тревогой посмотрел на высокого застенчивого иностранца, стоявшего перед ним, — Горация в шортах, неловко подпоясанных на талии, с бледно-белой кожей, видневшейся над черными носками, и черных туфлях.
Гораций сделал шаг к нему и жестом велел служанке перевести. «Я тоже беженец», — сказал он.
Как тяжелая участь еврейских беженцев в Шанхае вдохновила Горация, так и участь новой группы беженцев, бежавших из Китая, открыла в нем цель, которая соответствовала стремлению Лоуренса к успеху в бизнесе. Правительство Гонконга, опасаясь, что вместе с беженцами в Гонконг проберутся агенты коммунистов, посылало полицию в дома вокруг Боулдер-Лодж, чтобы убедиться, что китайские семьи в этом районе не укрывают беженцев. Когда во время одной из рутинных проверок полицейские заглянули к Хорасу и спросили, не видел ли он беженцев, Хорас отмахнулся от них. «Нет, сюда никто никогда не приходит», — сказал он. Люн Чик перебрался из гаража Хораса в хижину неподалеку. Он обшаривал окрестные поля в поисках брошенных овощей, чтобы прокормить свою семью. Он договорился о том, что станет фермером-арендатором и возьмет землю в аренду на десять лет, чтобы самому выращивать овощи. Когда Хорас узнал об этом, он позвал Люн Чика и его тетю и спросил, почему Люн Чик просто не купил землю. Люн Чик ответил, что у него нет денег. Гораций предложил одолжить ему денег. «Ты можешь возвращать их медленно, постепенно, мне все равно», — сказал Хорас. Посетив ферму Люн Чика, Хорас отругал его за использование древесного угля для отопления, сказав, что это слишком грязно. Он приказал компании China Light приехать и провести в дом электричество. Он подарил Люн Чику выброшенный стол из отеля Peninsula, чтобы его четырем детям было где заниматься.
Люн Чик начал привозить Хорасу других фермеров-беженцев. Гораций дал им денег, чтобы они могли купить сельскохозяйственный инвентарь и семена. Однажды в канун Рождества Гораций ехал по проселочной дороге, когда заметил пожар, уничтоживший соседнюю ферму. На следующий день он посетил ферму и предложил ее владельцу по имени Фу беспроцентную ссуду
